САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ
Драма в одном действии.
К представлению дозволено. С. Петербург. 10 Января 1911 Г. № 373.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
АНДРЕЙ (художник, молодой человек лет 28-ми, замечательно красив, поэтичен, изящен, в манерах некоторая экспансивность)
ВЕРА (его жена, 23 лет, очень нежная, хрупкая, красивое, оригинальное лицо, несколько трагичное; короткие черные волосы красиво рассыпаются по плечам, сдерживаются античным золотым обручем. Одета в белое платье, падающее красивыми складками. В своем костюме она скорее напоминает статую. Движенья пластичны, без малейшей манерности.)
ДЯДЯ (бодрый, крепкий, добродушный старик).
Сцена представляет с художественным вкусом обставленную комнату. На двух мольбертах стоят картины, на стенах висят большие полотна, изображающие красоту человеческого тела. В картинах виден греческий культ. Посредине сцены изящно сервированный стол под скатертью. На авансцене, справа мягкий небольшой диван, слева письменный стол и стул. Комната имеет две двери: справа одна и одна посредине - ведет в переднюю. Слева два окна и между окнами камин.
ДЯДЯ. (Смотрит на нее внимательно и тревожно). Вера, простудишься. Отчего ты так волнуешься?
ВЕРА. (Закрывая дверь ). Ах, дядя, я так тревожусь (бьет половина седьмого). Половина седьмого, а его нет! (Лицо её выражает страшную тоску).
ДЯДЯ. Сейчас и придет. Рассчитывал в пять - придет в семь. Заседание, верно, затянулось, (с усмешкой) ведь ее ревнуешь же ты его.
ВЕРА. Да нет, дядя, нет! Я боюсь совсем другого. (Хватает за руки ДЯДЮ, поднявшегося при этих словах с встревоженным видом.) Я боюсь ужасного, после чего я жить не могу.
ДЯДЯ. (Ласково ее обнимая). Детка моя, зачем такие мысли?
ВЕРА. (Быстро). Вы ведь знаете его, дядя, как он горд, как он самолюбив, сколько раз он представлял свои работы - о нем замалчивали, его не замечали. Вы думаете, он не страдал. О, дядя, как неимоверно он страдал! Видеть, как выдвигает - кого слепой случай, кого протекция. Тут же человек, обладающий большим талантом, преданный своему искусству - он остается в тени. Он не может ни с кем поделиться своим настроением, своим Божьим даром… Его не замечают…
ДЯДЯ. Верочка, еще нечего отчаиваться, - если даже и не выберут директором, человек он молодой, еще вся жизнь впереди.
ВЕРА. (Не слушая его, взяв со стола канделябр, нежно берет под руку дядю, подводит его к одной картине на мольберте). Смотрите, дядя - вот его гладиатор. Смотрите - его мускулы, как стальные. Взгляните на его позу – красивую, горделивую. В каждой фибре его чувствуется сила. А выражение в лице?! Сколько силы, сколько мощи! Не боишься за него. Он будет победителем. А это (быстро переходит на другую сторону). «Пробуждение весны». Весна идет робким шагом в мир; она чувствует ещё смутно нарождающиеся соки. Так и девушка: вчера она была дитя, сейчас она девушка. Она испуганно и нерешительно прислушивается к тому чувству, которое в ней нарождается. Это даже не любовь, это только греза любви! И, кажется, вся природа ей вторит, и маленькие подснежники, пробивающиеся у её ног, словно говорят ей: возьми нас, положи на свое сердце, мы споем тебе первую песню любви...
ДЯДЯ. (Изумленно). Да, ты мне дала чудную фантазию.
ВЕРА. (Радостно, взволнованно). Андрей говорит, что когда я возле него он творит смелее… Мы как бы вместе переживаем его творчество. (С улицы доносится звон трамвая. ВЕРА, внезапно вспоминая, ставит канделябр на стол.) А его нет… (Хватается за сердце). Боюсь я! О, как я боюсь!
ДЯДЯ. Что же может случиться?
ВЕРА. (Охвативши руками голову, идет на авансцену со страшным взглядом. Размеренно). Он сказал, если и теперь не признают его таланта, значит, он сам в нем ошибался, значит, он – бездарность, а бездарностям жить не надо…
ДЯДЯ. Что ты, что ты, Верочка! Только Бога гневишь, высказывая такие мысли! (Берет её за талию и водит по сцене). Успокойся, Вера, никогда он этого не сделает, он слишком любит тебя!
ВЕРА. (С надеждою). Вы думаете?
ДЯДЯ. Вполне уверен в большой силе его любви к тебе. А я по простоте душевной думал, что денежной вопрос тут замешан. Ты думаешь, легко мужчине жить на заработок жены.
ВЕРА. О, дядя, к счастью, ничего подобного. Мы два товарища, два равноправных товарища. Нам нисколько не унизительно одолжаться друг у друга. Нет, это было бы ужасно! Сколько бы создалось фальшивых положений! Нет, Андрею это никогда не приходило в голову.
ДЯДЯ. Видишь, я всё по-старинному. У меня муж ведь главнее жены, а у вас - равенство.
ВЕРА. А как же иначе? Мы оба люди развитые, свободные, уважаем друг друга, словом - товарищи.
ДЯДЯ. (Усмехается, любуясь её горячностью). Товарищи... впрочем, ты, Верунчик, даже в старухи попала. Помнишь, когда ты своим влиянием остановила его?
ВЕРА. (Со страданьем в голосе; вся потухла). Дядя, зачем, зачем вы про это вспомнили? Я хочу забыть, хочу вычеркнуть это из нашего прошлого.
ДЯДЯ. Ничего постыдного не было; ну, человек смалодушничал.
ВЕРА. Поймите, дядя, это драма моей жизни!
ДЯДЯ. (После паузы). А ты как думаешь? Как бы он поступил?
ВЕРА. Не знаю, не знаю. Это загадка, которую я боюсь разгадать. Когда он полон надежды, энергии, тогда я проклинаю себя... мне верится, что он без меня пережил бы этот духовный кризис. Я сержусь на себя, зачем употребила свое влияние.
ДЯДЯ. Ну а ...
ВЕРА. (Продолжает). Когда же он перестает верить в себя, нервничает, тогда…
ДЯДЯ. (Мягко перебивая). Тогда?
ВЕРА. (Упавшим голосом). Тогда я считаю, что поступила правильно... Ах, дядя, в эти минуты, как я несчастна!
ДЯДЯ. Эх, Верунчик, кто смолоду Богу не грешен, царю не виноват.
ВЕРА. Поймите, дядя, как это тяжело! Любимый человек должен стоят высоко, быть ясным, лучезарным... а вот эти сомненья тускнят его образ.
ДЯДЯ. Зачем ты его прямо не спросишь?
ВЕРА. Ах, нет, нет! Оставьте мне иллюзию. (За сценой песнь Тореадора из «Кармен». Вера радостно вскрикивает: «Андрюша!» и убегает в средние двери).
2.ДЯДЯ, один.
ДЯДЯ. (Ходит по сцене, заложив руки за спину). Требовательнее люди стали. Видишь, чтобы был без сучка, без задоринки. То ли дело было наше доброе старое время. Муж пошалит, провинится, потом раскается, придет к жене, станет перед ней на колени да на чистоту все и выложит. Пойдут слезы… истерика ... потом примирение,… а там еще слаще будут поцелуи (как бы внезапно). Ну, а жена, когда придет с повинной к мужу… Что муж тогда? Брр... нехорошо… убийство... истязания ... побои. … Нет, оставим доброе старое время в покое…3Входит
3.АНДРЕЙ. Обнявшись с женой, картинно останавливаются в рамке двери.
АНДРЕЙ. Победа!.. Победа!.. Победа!.. (быстро подходит один к ДЯДЕ). Здравствуйте, дорогой дядя. (Обнимает его). Поздравьте! Единогласно выбран директором Художественного училища.
ДЯДЯ. Поздравляю, от всей души поздравляю. Твой талант, наконец, признали.
АВДРЕЙ. (Как бы вновь всё переживая, возбужденно). Да, когда осматривали работы, представленные на конкурс, начальник края, милый старичок, подошел ко мне и сказал: Сумейте научить своих учеников понять, почувствовать святость Вашей Мадонны и я ручаюсь, из них выйдут чуткие художники. Похвал было масса - но эти слова тронули меня до глубины души. Да, сегодня самый счастливый день в моей жизни.
ВЕРА. Ты теперь будешь проводить свою идею искусство.
АНДРЕЙ. Послушайте, какое счастье, работать по своей системе, не прислушиваться к чужому голосу, который может быть диаметрально противоположен твоему. Я проведу в жизнь свое credo. Долой уродливые наслоения - да здравствует чистое искусство! Да здравствует эллинизм. Я научу своих учеников понимать, передавать одухотворенную красоту человеческого тела. Я научу их видеть религию в искусстве. Я открою им Бога, Творца всего, Вдохновителя. Я покажу им человека, созданного по образу и подобию Божию: могучего, свободного, прекрасного. Я научу их стремиться ввысь, я научу их смело идти вперед, приближаться к идеалу - к образу и подобию Божию: к самому Богу.
ДЯДЯ. Не люблю, когда ты так говоришь о Боге.
ВЕРА. Религия у каждого человека. Святая святых, куда не должен проникать даже самый любимый, самый дорогой.
ДЯДЯ. (Несколько возмущенный). По-твоему, ты понимаешь правильнее Бога, чем я. Я тебе скажу, когда я иду в храм, куда собираются все труждавшиеся и обремененные, я иду к своему маленькому Богу как к родному отцу. Все что у меня накопилось в душе тяжелого, горького я изливаю в молитве, зажгу свечу перед иконой, сложу руки и со смирением в душе говорю: Боже, будь ко мне милосерден. И я чувствую, что мой Бог смотрит на меня, что Он любит меня. Я велик, велик, когда Бог в моём сердце. Когда же Всевышний пошлет мне испытание, я не кричу, не грожу Ему, а поникну своей бедной головой, и только говорю: Пусть будет воля Твоя!(все невольно растроганы).
ВЕРА. (После паузы подходит к ДЯДЕ сзади и целует его в голову) (Мягко). Хорошо тому, кто верует так тепло!
ДЯДЯ. (Старается устранить неловкое положение неестественно веселым голосом). Ну что же, милая хозяйка, пора и обедать! Звезда уже появилась!
АНДРЕЙ. (Как бы очнувшись). Мне надо на одну минут уйти, обещал занести прозит, тут совсем недалеко (подходит к ВЕРЕ, обнимая ее). Сделала ли, что я просил, сено?
ВЕРА. (Качает утвердительно головой, поднимает скатерть, видно сено).
ДЯДЯ. (Немного насмешливо). Ты смеешься над моими простыми верованиями, ты отрицаешь условность, обряды церковные, а тут ведь язычеством пахнет.
АНДРЕЙ, Да, дядя, сено, сено, которое напоминает мне мое детство, мое счастливое детство, мою мать, запечатлевшуюся в моем сознании, как символ чистоты, красоты. (Садится на кресло, на ручку которого садится ВЕРА. Она нежно гладит его волосы). Знаете, дядя, Вера своими ласками часто напоминает мне мою чудную мать. Вы смеетесь, что я зажигаю елку - но это опять же в память моего счастливого детства.
ВЕРА. (Со смехом). Дядя, надо иногда побаловать дитя.
АНДРЕЙ. О, если бы вы знали восторг пятилетнего ребенка! Я его сейчас будто переживаю. Мать берет меня за руку и ведет для большего эффекта через темную комнат у. Я с самого детства ненавидел темноту, темнота действовала на меня подавляюще. Вдруг раскрываются двери. О, восторг. Свет ослепляет» меня в первую минуту. (Взволнованно). Представьте себе рожицу пятилетнего мальчика, находящегося чуть не в экстазе. Свет! Свет! Боже, как счастлив мальчик… уверяю вас, меня не интересовали ни сладости, ни подарки, я любовался лишь переливами света на блестящих елочных ветках.
ДЯДЯ. Значит, художник, уже тогда в тебе сказался.
АНДРЕЙ. Я теперь пишу картину и, по-моему, это будет лучшая моя вещь. Я ее назвал «Пусть будет свет». И вот эти памятные по детству лучи доминируют в моей картине. (Встает, взволнованно, выпивает воды, возбужденным тоном). Ну, а потом идет грустное детство!
ДЯДЯ. Разве мачеха была злая женщина?
АНДРЕЙ. О! Нет! Но женщина молодая, не захотела привлечь в свое сердце чужого ей ребенка. Она обращалась со мной хорошо, но ласки я не видал. Знаете, оригинальный способ наказания она придумала. Подметила ли она мою боязнь темноты, ила это просто был её педагогический приём, но только меня наказывала она так: запирала в тёмную комнату.
ВЕРА. (Смеясь.) Ах, бедный, мой бедный.
АНДРЕЙ. Ты не смеялась бы так, если бы могла себе представить, сколько я испытал страданий. Меня мачеха запирала в свой будуар, в котором от опущенных занавесей было темно и в солнечный день. Сначала, когда хотя немного выяснились предметы, я был спокоен, но когда сумерки сгущались, когда тьма как будто ко мне подползала, мне начинало казаться, что вошло в комнату что то бесформенное и отделяется от стен, от окон, и надвигается на мена. Я широко открытыми глазами смотрю в пространство. Протягиваю руки, хочу защититься от этой тьмы, но нет! Она наступает!... Она входит в мое тело все дальше… дальше... Она идет по моим жилам. Сердце бьется, как будто хочет выскочить... Я чувствую свое бессилие - тьма сейчас охватит мое сердце.… Хочу кричать - голоса нет... Да, спасенья мне нет, тьма меня задушит. Вдруг слышу звяканье ключа в замке, и белый поток света врывается в комнату. Я счастлив - я не боюсь противной тьмы. В дверях стоит моя добрая фея, которая прогнала тьму. Я бросался к мачехе и целовал ее душистые нежные руки. Не знаю - непосредственные ли ласки ребенка ее трогали, только она нежно прижимала меня к себе, и мы шли в столовую, где была масса света и счастья для меня.
ДЯДЯ. Что сталось с мачехой?
АНДРЕЙ. Не знаю. После смерти отца она вышла вскоре замуж. Маленькая сестренка еще раньше умерла. Делить нам, после отца нечего было, а друг другом мы не интересовались. Да и бог с нею! (Хватает ласково ВЕРУ). У меня теперь есть Вера, моя сестра, мать, друг, и друг, который оказал мне неизмеримую услугу. Она удержала меня на краю пропасти…
ДЯДЯ. Зачем вспоминать старое!
ВЕРА. (С тоской). Не надо, не надо!
АНДРЕЙ. Сегодня вспоминали старину. Отчего не вспомнить и про это. Когда я мучился сомнениями, в какую сторону направить мою жизнь, Вера, как светлый ангел удержала меня. (С трудом дыша, охваченный воспоминаниями). Я готов был пойти по другому пути. (Сразу прерывая себя). Но меня не было бы теперь с вами. Я измены своим убеждениям не перенес бы.
ВЕРА. (Схватившись за сердце). Зачем, зачем?!..
(Бьет 7 часов)
АНДРЕЙ. Мне надо идти. (Звонок трамвая; Андрей подходит к бюро, берет шляпу).
ДЯДЯ. Я тоже пройду, закажу папиросы.
АНДРЕЙ. Поедем вместе на трамвае.
ДЯДЯ. О нет, я пешком.
АНДРЕВ. Боитесь?
ДЯДЯ. Не боюсь, но безопаснее будет пешком.
АНДРЕЙ. Ах вы, отсталый!
ДЯДЯ. Смейся, почти 60 лет ношу голову на плечах и не хочу рисковать, да - вот недавно была катастрофа, скольких поубивало да покалечило, а сирот-то сколько выбросило на улицу!
АНДРЕЙ. Ну, положим, Общество выдает пенсии.
ДЯДЯ, Да выдает, Женщина жила с человеком в течение 16-ти лет, имеет троих детей от него... теряет своего кормильца... А Общество не выдает... Оно де очень - очень нравственно - только законным женам и детям дает.
АНДРЕЙ. Ну, Вера моя законная жена и получит пенсию (не обращая внимания на состояние ВЕРЫ). Верунчик, не продешеви своего мужа. Теперь он не какой-нибудь безработный, нет, он директор Художественного училища. Меньше 30 тысяч не бери. (Весело уходит с ДЯДЕЙ).
4.Сначала ВЕРА одна, потом АНДРЕЙ.
ВЕРА. Разрушена иллюзия... Зачем?!.. Зачем! Тяжело... (Идет вглубь сцены, около камина картинно останавливается).
АНДРЕЙ. (Одетый, быстро входит, идет прямо к бюро. Внимает бумагу и прячет в карман, поворачивается). Как здесь уютно, не хочется уходить. Разве остаться? Нет, что за глупости! Через четверть часа я буду дома. Верунчик! Верунчик! (Вера, стоящая в задумчивости, как бы очнулась, выходит на авансцену).
ВЕРА. Ты здесь Андрей?!
АНДРЕЙ. (Бросается к ней порывисто). Верунчик, забыл таблицу вычисления и счастлив еще раз поцеловать мою детку.
ВЕРА. Дорогой мой Андрюша!
АНДРЕЙ. (Обнимая ее). Пойми сегодня самой счастливый день в моей жизни. Теперь, мы вступаем в новую жизнь почета, славы. Но мы, Вера не переменимся друг к другу. В этом наша сила.
ВЕРА. О да!
АНДРЕЙ. Сегодня вспоминали мы старое... А помнишь после свадьбы, как мы жили (со смехом) в мансарде... Помнишь, мы ворковали, как голуби… Мы не унывали, что наши желудки не были обременены обильной пищей. Поцелуи насыщали нас. Помнишь, как мы пели: (поет) «Мы оба любим до гроба». (Возбуждено смеется, со страстным порывом) Вера, я страстно люблю тебя, люблю как мое вдохновение, как мое второе я (страстно целует её). Я не могу представить себе жизнь без тебя (мрачно) и, если ты, Вера, покинешь меня, разочаруешься во мне, я не переживу ни одного дня…
ВЕРА. Да, Андрей, мы не можем жить друг без друга. Мы нераздельны! Существуешь ты - существую я. (Страстно целуются, как бы с трудом отрываясь друг от друга).
АНДРЕЙ. (На ходу). Вера, стань у окна. Я увижу, проезжая, тебя. Последний взгляд брошу на твой милый образ. (Убегает, за сценой: «Мы оба любим до гроба»).
5.ВЕРА прошла к окну и ждет проезда трамвая.
ВЕРА. Андрей, ты прав, жизнь одного немыслима без другого. Отбросим же все сомнения. Только хорошее должно войти в нашу новую жизнь. (Звонок трамвая. Вера делает приветственный знак рукой, возбужденно). Я верю в тебя, Андрей. (С рыданием). Пойми, я хочу верить в тебя! (Убегает направо).
6. Вскоре после ухода ВЕРЫ слышен шум, который нарастает. Сцена долгое время пуста. Вера входит, неся зажженную убранную маленькую елку, ставит ее, отходит, любуясь.
ВЕРА. Ну вот, всё по-твоему, мой дорогой. Твой счастливей день, должен пройти без малейшей тени. (Уходя, слышит шум). Каков шум на улице. Праздник - пьяная толпа! (Уходит).
7.Сцена остается некоторое время пуста, потом из средней двери выходит ДЯДЯ, одетый в пальто, в шапке и с палкой в руках. Наружность его показывает человека перенесшего страшное потрясение.
ДЯДЯ. Ужас! Ужас! Этого не может быть!.. Причудилось мне это… (Оглядываясь). Тут его ждут с такой любовью.... Ещё, кажется, носятся в воздухе звуки его голоса, еще раздается его гордые слова... а его уже нет!.... нет…он не существует. Я не могу придти в себя. Как все это произошло? (Опускается на стул на авансцене слева и медленно, как бы вспоминая, говорит). Заказавши папиросы, я возвращаюсь... приближаюсь к мосту... Поравнявшись с домом, вижу Веру, у окна с платком в руке... Андрей встает на трамвае и делает приветственней знак рукой. Я иду почти вровень… Вдруг тормоз лопнул и вагон мчится с неимоверной быстротой…Вагон налетает на столб!... Ах!... Я вижу вагон переворачивается… крики... стоны раненых.… Бросаюсь туда, ищу Андрея. О Боже. Боже! Андрею снесло полчерепа, смерть налицо! А Вера, несчастная Вера!.. Тут его ждут с таким милым уютом.... Да нет, он взойдет, сильный… гордый... Нет, нет! Везут в больницу его похолоделый труп... (С глухим рыданием опускает голову на палку).
8.
ВЕРА. (Входит, услышав рыдания дяди). Что это? (Быстро идет на серединусцены). Дядя, что случилось?
ДЯДЯ. (Поднимает облитое слезами лицо). Катастрофа на трамвае.
ВЕРА. (Поднимает руку, как бы защищаясь от ужасного известия). Андрей!
ДЯДЯ. (Бессознательно). Убит!... (ВЕРА делает шаг вперед, внезапно опрокидывается назад и падает параллельно столу, умирая от разрыва сердца. ДЯДЯ, не замечая, по-прежнему рыдает...).
Занавес медленно опускается.
