ЗА КЕМ ПРАВО?
Драматический этюд в 1 действии
K представлению дозволено в С-Петербурге. 30 Января 1908 г. №1889.
Действующие лица:
КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ РЫБИН, сановитый купец, лет 60.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА, его жена, поблекшая женщина,45 лет.
МИТЯ, их сын, молодой человек, 22 лет,
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГРИНЁВ, лет 50 с небольшим, контр-адмирал.
ГРИНЁВА, жена его, эффектная женщина, 45 лет, но выглядывающая
моложе.
НЯНЯ, старушка
Театр представляет старинную комнату в зажиточном купеческом доме. Справа, в глубине входная дверь, на переднем план дверь в комнату Кузьмы Тихоновича, слева дверь в комнату Авдотьи Ивановны. Задняя стена имеет два окна. На стенах развешаны портреты. Посреди комнаты старинный письменный стол, на котором письменный прибор, деловые бумаги и больше счеты. С правой стороны, ближе к авансцене конторка; на ней большая раскрытая конторская книга. Слева удобное кресло у стола, покрытого бархатной скатертью; по стенам расставлены старинные стулья и столы. Приближается гроза. В воздухе как бы висит тяжесть. Изредка молния и отдаленные раската грома.
АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. Ох, Господи, как тяжело, как трудно дышать., точно кошка на груди лежит (сильная молния) (опуская работу), нет сил больше, как теснит грудь (пугливо). Не к несчастью ли так тяжело? Пронеси мимо нас, Господь, грозу! (пауза),
КУЗЬМА ТИХ. (Строго). Дмитрий! (МИТЯ вздрагивает). Счета Копьева готовы?
МИТЯ. (Смущенно) Нет, папенька.
КУЗЬМА ТИХ.(недовольно). Я тебе велел.
МИТЯ. Извините, папенька, я думал не к спеху,
КУЗ. ТИХ. (Горячо) Как? В такое время не к спеху (сдерживая себя). Ну, а счеты Васильева и Федотова?
МИТЯ. Извините, папенька.
КУЗ. ТИХ. Принеси ты мне их, сам займусь. (АВДОТЬЯ ИВ. с боязнью смотрит на КУЗ. ТИХ. МИТЯ с понуренною головой уходит налево).
КУЗ. ТИХ. (Смотря влево поверх очков). Эх! Не помощник он в моем деле, не любит его. Растил, растил, а вырастил ворону, вместо сокола.
АВД.ИВ. Молод он ещё, Кузьма Тихоныч. Бог даст и в разум взойдет и втянется в наше дело.
КУЗ. ТИХ. Когда же в разум взойдет, когда парню уж. Жениться пора. Подождем ещё у моря погоды. (Входит МИТЯ со счетами).
МИТЯ. Я, папенька, сейчас сяду за работу. (Подходит к конторке и все приготовляет). Я думал можно отложить.
КУЗ. ТИХ. Эх! Дмитрий, смотрю я на тебя и удивляюсь. Неужели ты до сих пор ребенок, что только из-под палки работаешь.
МИТЯ. (Сконфуженно) Я, папенька, работаю...
КУЗ. ТИХ. Вижу, что ты работаешь, да как? Шаг вперед, два назад!
МИТЯ. Но, папенька…
КУЗ ТИХ. Нет, брат, так не работают !Ты сам знаешь, какое у нас теперь горячее время, когда не доешь, не доспишь. А когда кончишь всё отчеты, то (насмешливо) опять спи себе в лавке. (МИТЯ вспыхнул) Ну, а там и твой старый отец сам управится, если ты на нашу работу смотришь словно чужой.
МИТЯ. (Стремительно). Папенька, за что вы меня обижаете? даже в чужие произвели... Папенька, позвольте мне высказать правду... Давно я в себе таил…
АВД.ИВ. (Испуганно). Митенька! голубчик мой, не иди ты против отца.
МИТЯ. Маменька не бойтесь, я папеньку глубоко уважаю и люблю, в мыслях у меня нет сказать, что-либо дерзкое. Но… папенька, позвольте мне сказать вам откровенно, а там, что хотите со мною делайте: я из повиновения не выйду.
КУЗ. ТИХ. Интересно, что ты мне скажешь.
МИТЯ. Папенька, я думаю, у каждого человека есть время, когда он задумывается над своим положением, когда он хочет говорить и действовать по своему разумению, а не так, как ему указывают.
КУЗ. ТИХ. (С любопытством слушавший его). Ого, наш петушок хочет запеть свое первое кукареку.
МИТЯ. Папенька, да ведь и петушок не вечно должен сидеть под крылышком своей матери... и петушку хочется испробовать свои сил. Он хочет доказать, что имеет голос, что он без посторонней помощи может помериться силами, он готов вызвать на бой весь мир. Не беда, что перышки его развеваются по ветру, он же общипанный, избитый, но гордый своим первым выходом в бой возвращается к себе. Но он уже не довольствуется тихим, спокойным местечком возле насадки. … Нет.…Отдохнув, он снова идет в бой... И вот в боях-то, папенька, он окрепнет. Так и я. Что я до сих пор – мальчик, который ходит на помочах?
КУЗ. ТИХ. (Перебивая). Ты сам, Дмитрий, не хотел взойти в дело. Ты так к делу относился равнодушно, что где уж было думать оделять тебя наибольшим … и за то спасибо, что свой сидит за кассой.
АВД.ИВ. Конечно, Митенька, ты за капиталами смотришь, тебе их отец доверяет, что может быть почетнее...
МИТЯ. А вы думаете легко сидеть в этой душной лавке, где тебя давит эта тьма, этот тяжелый запах грибов, маслин, муки, где все напоминает о затхлости, где, поймите (сильно), нет свежего воздуха, нет дела, которое тебя всего захватит, которое заставит кровь твою двигаться сильнее, которое, наконец, заставит тебя почувствовать, что ты живешь, живешь, а не спишь.
КУЗ. ТИХ. Ах, Митя, молод ещё ты и хочется тебе действительно боя, а как познакомишься с жизнью, то тебе и лавка наша покажется мирным, тихим уголком.
МИТЯ. Не знаю, папенька, может меня придавит судьба, изомнет, измолотит, может тогда и лавка покажется мирным уголком, да теперь, когда у меня вся жизнь кипит ключом, когда я чувствую, что могу работать, так не убивайте во мне этой способности работать.
АВД.ИВ. Что ты, Митенька, говоришь. Ведь мы не звери, а родные тебе (КУЗЬМА ТИХ. стоит в раздумье).
МИТЯ, Вот, папенька, я высказался вам. Отпустите меня работать, но туда, где на меня будут смотреть, как не на хозяйского сына, которому надо и спускать, и потакать – нет, как на работника, с которого потребуется полный отчет в работе. Вот, папенька, когда я научусь быть настоящим работником, тогда я приду к своему дорогому старичку и к своей родимой старушке и скажу им (взяв за руки) «отдыхайте, отдыхайте! теперь у вас есть сильные руки не баловня вашего, а работника. Он сможет вас покоить и поддержать» (Старики растрогались).
КУЗ. ТИХ. (Беря его за спину, идет, садится в кресло.) Ну, Дмитрий, теперь вижу, что тебе пора быть большаком. Ну, а скажи мысли-то твои, скажи откровенно.
МИТЯ. Вот видите, папенька, затевается большая компания на паях для распространения наших товаров в Индии, Китае. Тут и московские купцы вошли в дело, закупаются пароходы. Словом, большое солидное дело.
КУЗ. ТИХ. (С легкой улыбкой). Слышал, слышал я про это.
МИТЯ. Там нужны молодые люди, хорошо знакомые с торговым делом, а я, благодаря вам, папенька получил основательное коммерческое образование. Папенька, сколько работы, там будет, но зато, сколько жизни движения! Сегодня один народ, нравы, обычаи, завтра совершенно другое, и так перед тобою крутится колесо. А! Тут успевай только работать … (пауза). (Робко) Отпустите меня, папенька!
КУЗ. ТИХ. Ну, ладно, Дмитрий, придется верно, по-твоему. Погоди меня, напишу Сергею Семёновичу письмо по твоему делу. Сам отнесешь.
МИТЯ. (Радостно). Папенька? (бросается к нему).
КУЗ. ТИХ. (Взволнованно) Благодарить после будешь. (Быстро уходит налево).
2. АВДОТЬЯ ИВАНОВНА И МИТЯ.
АВД. ИВ. (Плачет).
МИТЯ. (Лаская ее). Маменька, родная, зачем же вы плачете? Вы, радуйтесь дорогая моя! Поймите, как я счастлив!
АВД.ИВ. Митенька, да придется тебе ехать по морю, да несколько недель. А какие бури испытывать?!
МИТЯ. Маменька, да бури эти мне и по сердцу. Вот что я вам скажу (присел около неё). Когда папенька посылал меня в Новороссийск, чтобы взыскать долг с Федотова, я только тогда и понял море, тогда-то и опротивела мне душная лавка. Я встряхнулся, я почувствовал такой прилив силы, мощи в себе, что мне в город казалось тесно. Мне хотелось борьбы. Я тосковал по свободе.
АВД.ИВ. Ах, Митенька, а я думала, что у тебя зазнобушка в Новороссийске, что любовь к ней иссушила добра молодца.
МИТЯ. (Радостно смеется). Нет, не зазнобушка девица меня заворожила, а другую зазнобушку там нашел - море! Я брал лодку и с её хозяином, старым моряком, пускались в открытое море.
АВД.ИВ. Митенька, да ты бы мог утонуть.
МИТЯ. Нет, маменька, хозяин лодки был испытанный моряк. Сначала я сам боялся этого беспредельного моря. Море внушало мне страх. Мало по малу я свыкся с ним, и оно меня все больше влекло к себе. Так мальчик видит только строгость отца своего, а вырастая, мужая, он угадывает сквозь строгость беспредельную любовь его, и отвечает ему такою же любовью. Ах, маменька, если бы вы знали, если бы могли вы представить себе, какие переживаешь минуты, когда поднимается буря!
АВД.ИВ. Сохрани Господи!
МИТЯ. Бывало, как начинается буря, я уже у пристани я зову старого моряка, и мы оставляем бухту и выходим на простор. Кругом ничего не видно, кроме моря. Грозного моря. Вашу лодку швыряет как щепку. Парус рвет. Грозная волна идет неумолимо на нас. Вот, вот эта громада поглотит нас. Ваши нервы все напряжены. Мы знаем, что от малейшей оплошности, от одного неосторожного движения нашу лодку перевернет и вас поглотит грозное море.
АВД.ИВ. Господи, страсти какие!
МИТЯ. Но мы не слабые мальчишки, нет, мы чувствуем в себе силу, отвагу. Мы вызываем на чистый бой наше любимое море! И выдержавши испытание, чувствуем себя обновленными.
АВД. ИВ. Подумать - ведь каким опасностям ты подвергался, Митенька. Да мне море опротивело бы, и не смотрела бы на него.
МИТЯ. (Горячо целуя). А вот моряки говорят, что чем больше бурь, тем море им больше любо, тем сильнее у них зарождается желание побороться с ним.
3.(Входит КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ с запечатанным конвертом).
КУЗ. ТИХ. Ну, Дмитрий, откладывать нечего, иди сейчас к Сергею Семеновичу (сильный удар грома совсем близко).
АВД.ИВ. Кузьма Тихонович, дай грозе пройти.
МИТЯ. (Возбужденно смеясь). А в океане, маменька, где спрятаться от грозы? До свидания (Целует мать и уходит).
4.КУЗЬМА ТИХОВОВИЧ и АВДОТЬЯ ИВАНОВНА.
КУЗ. ТИХ. Ну, поздравляю, старуха. Наш-то тихоня, действительно готовится быть орлом.
АВД.ИВ. Кузьма Тихонович, боюсь я, такие опасности впереди.… Да под начало попадет... Куда ему, нелегко будет.
КУЗ. ТИХ. Не бойся, старуха, молись, все в воле Божьей (обнимает ее за плечи и ведет к дивану). А тут совсем другое дело выходит, сядем да потолкуем (садятся на диване). Мне Сергей Семенович давно говорил про это дело - предлагал войти в компанию. Что же - капиталов у нас довольно. Да вот в чем препятствие было. Я уже стар - новшества не для меня уже; я и своим делом зарабатываю хорошо. Смотрю на Дмитрия и думаю - не любит он нашего дела. Сделать его хозяином? Пожалуй, может и не завертится, а будет смотреть спокойно, как ничего не понимавшей младенец, а денежки-то уплывут. Нет, думаю, не с руки нам это дело. Ну, а сегодня наш Дмитрий раскрыл нам свою душу, да дал посмотреть, какие мысли бродят-то у него в голове. Тут же я и сказал себе: «Теперь, Кузьма, настоящая пора приручить молодца к делу. Так вот я какое письмо послал к Сергею Семеновичу - что не подневольный наемник идет, а вступает хозяин равноправный.
АВД.ИВ. Батюшка, Кузьма Тихоныч, так ты и капиталом наделить хочешь?
КУ3.ТИХ. Да, старуха, а мы с тобою опять в лавку, она нам мила по-прежнему. А орлу нашему свежего воздуху нужно. (Добродушно смеется).
5.Входит Старуха - НЯНЯ с визитною карточкою в руках.
КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ И АВДОТЬЯ ИВАНОВНА.
НЯНЯ. Там вас спрашивают генерал с генеральшею.
КУЗ. ТИХ. Кого?
НЯНЯ. Они спросили: «дома господа?» а я говорю: «вам кого? хозяина или хозяйку?» Они переглянулись, а барыня и говорит: «нам обоих нужно», вот и карточку дали (подает).
КУЗ. ТИХ. (Берет карточку, читает). Сергей Александрович Гринёв.
АВД.ИВ. (Несколько смущенна). Зачем они Кузьма Тихоныч?
КУЗ. ТИХ. (Спокойно). Верно по делам благотворительности. Проси. (Няня уходит). (КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ направляется к своей комнате).
АВД.ИВ. Ты уходишь, Кузьма Тихонович?
КУЗ. ТИХ. Надо взять деньги из кассы.
АВД. ИВ. Я выйду потом с тобою. Страсть как не люблю разговаривать с важными господами.
КУЗ. ТИХ. (На ходу). Ну, хорошо, моя старушонка, ты, кажется и зайца испугаешься, такая храбрая (добродушно смеется, уходит.)
6. ВХОДЯТ ГРИНЁВ, ГРИНЁВА и НЯНЯ.
НЯНЯ. Пожалуйте, хозяин с хозяйкой сейчас выйдут. (Уходит). (ГРИНЁВА очень взволнована, ГРИНЁВ ее нежно обнимает).
ГРИНЁВ. Не волнуйся так, моя дорогая!
ГРИНЁВА. (Прерывающимся голосом). Подумай... Сергей, через несколько минут мы его увидим (осматривается вокруг, подходит к конторке), верно, он тут занимается. Боже, как сердце бьется (перебирает бумаги с нежностью). Бедный мальчик, с какой скучною работой ему приходится возиться (восторженно). Милый, мой дорогой мальчик, мы поставим тебя в лучшие условия жизни! О, мой ненаглядный, как я счастлива!
ГРИНЁВ. (Подошедший раньше, смотрит на нее с грустью и кладет ей на плечо руку). Хорошая моя, я страшусь разочарования для тебя! Нам предстоят большие затруднения. Пойми, мы ведь, в сущности, не имеем никаких прав.
ГРИНЁВА. (Сильно). Прав? Но мое право. Право... (умолкает и почти со страхом смотрит на входящих Рыбиных).
7. ГРИНЁВ, ГРИНЁВА, КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ, АВДОТЬЯ ИВАНОВНА. (Пауза, после поклона, АВДОТЬЯ ИВАНОВНА волнуется от смущения).
КУЗ. ТИХ. (С достоинством) Чем могу вам служить... всегда готов.
АВД.ИВ. Прошу садиться. (Садятся, неловкое молчание. Сильный удар грома,
и молния учащается).
КУЗ. ТИХ. Чем могу служить?
ГРИНЁВА. Мы пришли к вам, видите… мы пришли (не знает, что говорить).
(КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ смотрит со спокойным удивлением. Удар грома. АВД.ИВ. тревожится).
ГРИНЁВ. (Стараясь владеть собою). Мы должны выяснить один очень щекотливый вопрос....
ГРИНЁВА. (Не будучи в состоянии себя сдерживать). Скажите, 22 года тому назад вы нашли у дверей своего дома ребенка? (Рыбины поражены как громом), это было 17 января…
АВД.ИВ. (Бросается растерянно к мужу, который встал из - за стола, и быстро подошел к ней как бы для защиты, ласково, стараясь сохранить спокойствие). Не бойся, старуха, мы постоим за себя (притворно спокойно) Какой ребенок?
ГРИНЁВА. (Быстро подходит к АВД. ИВ., возбужденно). Умоляю вас, как добрую женщину, скажите мне, где мой сын? (Подходит к конторке). Вот тут, верно, он занимается. Быть может он дома? Умоляю вас, позовите его скорее. Дайте мне его поцеловать.
КУЗ. ТИХ. (Твердо). Никакого вашего сына нет, сударыня, есть наш сын.
АВД.ИВ. (Плача). Вот то горе, что теснило мне грудь!
ГРИНЁВА. (Возбужденно) Ну да, вы взяли его за сына, но он мой, поймите, он мой!
ГРИНЁВ. (Старается быть спокойным). Милостивый государь, вы поймите наше положение.
ГРИНЁВА. Я знаю наверно, что ребенка подбросили к вам, и он у вас. Я слышала о нем.
КУЗ. ТИХ. (С горечью). Через 22 года, сударыня, вы вспомнили, что у вас есть ребенок.
ГРИНЁВ. Поймите, были такие обстоятельства, что мы не могли раньше начать свои поиски.
ГРИНЁВА. О, когда вы узнаете историю моей жизни, вы сжалитесь надо мной. Молю вас, выслушайте меня. (Лихорадочно). Я была гувернанткой его сестры. Чудная их семья, но горда. Приехал он из дальнего плавания удрученный, грустный. Вся душа моя выболела за него, полюбила я Сергея беззаветно и сделалась его женой перед Богом.
ГРИНЁВ. Мое несчастье состояло в том, что я безрассудно женился на недостойной женщине, которая держала меня в кабале. О, не будь этого, мы были бы счастливыми мужем и женою.
КУЗ. ТИХ. (Иронически) Да-с так! (АВДОТЬЯ ИВАНОВНА поглощенная своим горем, почти не слышит).
ГРИНЁВ. Когда рассудок вошел в свои права я оглянулся, понял то неисправимое зло, которое я причинил... я не мог смотреть … ей в глаза... и я... (смущенно) уехал.
КУЗ. ТИХ. (Горячо) Как бросить ее в таком состоянии? Да там, где мужчина должен быть сильнее, ответственнее, вы взвалили все на плечи одной женщине?
ГРИНЁВ. Да, вы правы. Я поступил, скажу прямо, подло, малодушно. Этот поступок пятнит всю мою безукоризненную жизнь. Но, клянусь вам, я даже не подозревал.
ГРИНЁВА. (Перебивая). О, если бы вы могли представить себе мой ужас, когда я узнала после его отъезда, что я готовлюсь быть матерью. Стыд, страх перед будущим наполнял мою душу, я не знала, что мне делать. Никого родных. Одна, совсем одна... только его строгая мать, которая никогда мне бы не простила. Я ушла от них. Жила отдельно, скрываясь от всех. Через несколько месяцев у меня родился ребенок. Все мои сбережения иссякли. Мысль, чем я прокормлю свое дитя, угнетала меня. (Все время рассказа КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ смотрит с состраданием на ГРИНЁВУ, АВДОТЬЯ ИВАНОВНА невольно начинает прислушиваться). И я согласилась (с плачем) подкинуть мальчика. Акушерка, уверяла меня, что купеческая, бездетная семья будет рада моему ребенку и воспитает его, как своего сына.
КУЗ. ТИХ. И вы согласились на ее гнусное предложение отдать свою плоть, свою кровь чужой женщине.
ГРИНЕВА. Но я была больна, беспомощна ... Я не рассуждала. Предо мной стоял один ужасный вопрос: куда я денусь с ребенком, как я его прокормлю.
КУЗ. ТИХ. Но почему же вы не обратились к отцу своего сына: он его естественный покровитель.
ГРИНЁВ. Уверяю вас, я ничего не подозревал.
ГРИНЁВА. (Горячо). Да разве женщина обратится за денежной помощью к своему возлюбленному? Ее всегда будет преследовать боязнь, чтобы он не увидел расчета там, где только беззаветная любовь!
КУЗ. ТИХ. Так благодаря этой боязни - укора вас в расчете - вы пожертвовали самым дорогим и для него и для себя. (Горячо). Нет, вы должны, настоятельно должны были взять от него на содержание его ребенка; в противном случае голодать, унижаться, но ребенка оставить при себе. И вот, когда ваш возлюбленный явился с просьбою быть его женой, то сын ваш, выхоженный и вскормленный вами, взял бы мать за руку и сказал: "Не огорчайся отец! Я мать любил и за тебя, и за себя - теперь твой черед взять великий крест любви на себя". Такие слова были бы вам наградою за все унижения перенесенные вами. А теперь что ответит вам ваш сын?
ГРИНЁВА. О, как я страдаю, как невыносимо страдаю! (АВД.ИВ. борется со страданием и с боязнью относительно сына). Не осуждайте, пожалейте меня, я сильно заболела и полтора месяца пролежала ничего не сознавая, борясь со смертью, а когда я поправилась, то не нашла следов ребенка. Измученная, убитая, я должна была снова приняться за труд; я поступила на место, душою скорбя о маленьком существе. Радости для меня не существовало. Когда я оставалась одна со своими мыслями, мне невольно представлялась тихая морозная ночь и скрип... о, этот ужасный скрип шагов по снегу женщины, уносящей мое счастье, моего сына!
АВД.ИВ. О, несчастная женщина!
ГРИНЁВ. Спустя только 13 лет я мог нагладить вою вину. Моя жена умерла, и я поспешил к ней, моей дорогой страдалице и только тут я узнал её печальную повесть. Да, день нашей помолвки был полон слез. Я женился и мы начали свои поиски, чтобы не скомпрометировать ее. Но поиски наши были тщетны. И вот теперь только мы напали на верный путь и уже сдерживать себя долее не могли. Мы должны были видеть свое дитя.
ГРИНЁВА. Не мучьте нас. Скажите, где он?
ГРИНЁВ. Согласитесь, она выстрадала право вернуть своего ребенка!
КУЗ. ТИХ. Право? А право этой женщины (указывая на АВД.ИВ., которая в ужасном состоянии). Вы основываете свое право на том, что дали жизнь ребенку, а дальнейшую обязанность любящей матери взяла на себя эта женщина. Так выслушайте и ее и решите честно: «за кем право»? Вот вы стоите с нею рядом… посмотрите, она совсем старуха, хотя не по годам. А что же ее состарило? Борьба неутомимая со смертью, которая хотела вырвать у неё это дорогое существо! Ведь в нем, в её Мите заключается для неё весь смысл её жизни. Спросите, что она пережила, когда доктора несколько раз приговаривали его к смерти. (ГРИНЁВА, упав на стул, горько плачет).
АВД.ИВ. (Перебивая). Постой, Кузьма Тихоныч, я расскажу сама. 17 января, сидела я одна. В комнате было неуютно, пусто, мебель была уже вся распродана: мы должны были на другой день с нянею рано выехать в Нижний, куда Кузьма Тихонович выехал раньше, чтобы устроиться там. Я и няня одни были в квартире. Не знаю, отчего мне было особенно жутко в тот вечер. Страх, может быть, перед новою жизнью - не знаю, только ни молиться, ни думать о чем-нибудь, не могла и (волнуясь) вдруг сильный звонок у подъезда и потом страшный лай собак. Сначала мы с нянею оробели, но затем вспомнили, что еще рано - было семь часов вечера, няня пошла отворять дверь... а там корзина (как бы переживая все снова) а собаки лают, тормошат эту корзину. Няня стала отгонять собак, и вдруг в это время раздавался слабый крик ребенка (обращаясь к ГРИНЁВОЙ). О, сударыня, если бы вы знали, что я испытала, услышав этот крик богоданного мне младенца, мне не нужно было знать мальчик или девочка, красивый он или нет, мне было все равно. Это Бог посылает мне утешение. Мы схватили корзину, внесли, и тут я увидала своего ненаглядного Митю. Он слабо кричал. Мы закутали в теплое посиневшее его тельце... а теперь главная дума как его прокормить. Няня поехала в Слободку за кормилицей, а я осталась одна со своим сокровищем. Я носила на руках, согревала своим дыханием, его ножки, но плач не утихал. Я бросилась на колени перед иконой Божьей матери и молилась, горячо молилась за младенца, да сохранит мне его. Я молилась и за ту несчастную мать, которой пришлось с болью в сердце оторвать свое дитя. Я ее жалела, но вместе с тем благодарила Пресвятую, за то счастье, которое Она мне даровала и об одном молила - сохранить мне его. Наконец приехала няня и мой сыночек успокоился. На другой день мы выехали в Москву. По приезде туда, Митя расхворался, он не брал груди и тяжело дышал. Мы остановились в гостинице, позвали доктора и он мне сказал, что жизнь Мити в опасности (мягко, но с упреком). Не прошла даром бедному ангелу морозная ночь (ГРИНЁВА со стоном хватается за голову). Я потеряла голову от горя. Тут няня настояла, чтобы окрестить ребенка. Мы послали за священником и (торжественно) мой сын сделался христианином.
ГРИНЁВ. (Быстро). И вы его окрестили....
КУЗ. ТВХ. Как сына Кузьмы и Авдотьи Рыбиных.
ГРИНЕВ. Но ведь это подлог.
КУЗ. ТИХ. Ну, так казните за этот подлог женщину, которая всю жизнь отдала за вашего сына, и отдаст всю себя, если понадобится, для его счастья. Поступайте по закону. Но закон христианский и человеческий возьмет скорее сторону этой несчастной, совершившей подлог (жестоко) нежели сторону родной матери, бросившей своего ребенка на мороз. (ГРИНЁВЫ удручены). Тогда мы опросим всех порядочных людей "за кем право"? (Тяжелое молчание. КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ подходит к столу и пьет воду. Большая пауза).
ГРИНЁВ. (Подходит к КУЗЬМЕ ТИХОНОВИЧУ, упавшим голосом). Вы правы, наши притязания неосновательны.
ГРИНЁВА. (К АВДОТЬЕ ИВАНОВНЕ). О! Если бы вы знали, как мне тяжело... найти своего ребенка в вновь его потерять (со взрывом горя). Нет, это свыше моих сил!
КУЗ. ТИХ. Сударыня, вы думаете только о себе, а вы не подумаете о нем самом.
ГРИНЁВ. О, нет, мы уже решили с женою этот вопрос. Мы его усыновим, введем в наш круг, он освоится, и мы ему со временем устроим блестящее положение в свете.
КУЗ. ТИХ. Так что же вы даете ему?.. К тому же вы должны ему объяснить все обстоятельства (выступая вперед), сопровождающие его рождение. Как вы думаете, что он почувствует, когда узнает историю вашей жизни, что он подумает о своем отце, о матери, которые его бросили (еще сильнее), что он будет испытывать, когда вместо уважаемого, полноправного гражданина, носящего почитаемую, хотя и купеческую фамилию, он с позорною кличкою незаконнорожденного должен еще быть признанным в правах генеральского сына. Ваше Превосходительство, вы это взвесьте раньше, чем заявите свои права на сына.
ГРИНЁВ. Вы вполне правы, я не могу не согласиться с вами... но ведь это крушение всех наших надежд.
КУЗ. ТИХ. (Гордо). Я же даю ему честное незапятнанное имя, подготовленность к тому труду, который он выбирает, самостоятельную работу - он делается пайщиком большой компании. Согласитесь, что эта честная и более почетная для него будущность.
ГРИНЁВА. Так вы мне не даете никакой надежды?
КУЗ. ТИХ. Никакой, сударыня... вы можете обратиться в суд,… но я сомневаюсь, чтобы у Дмитрия была бы хоть минута колебания в выборе между нами. (Голос МИТИ за сценой: «Ну, няня, живее поворачивайся". Голос няни: «Тише, там господа какие-то»)
8. КУЗЬМА ТИХ. Быстро подходит к ГРИНЁВОЙ.
КУЗ. ТИХ. (Внушительно). Ни слова Димитрию. Помните, что вы разобьете ему жизнь. (ГРИНЁВА взволнованно смотрит на вошедшего МИТЮ, который неловко кланяется, быстро идет и становится сзади АВДОТЬИ ИВАНОВНЫ. ГРИНЁВА быстро подходит к АВДОТЬЕ ИВАНОВНЕ).
ГРИНЁВ. Умоляю ради всего святого для вас в жизни, дайте мне один раз обнять моего сына.
АВД. ИВ. (Подумав немного). Хорошо, вы будете иметь это счастье (берет МИТЮ за руку и подводит его к ГРИНЕВОЙ, сквозь слезы). Митя, ты так похож на недавно умершего сына этой дамы... ты так напомнил ей его, она просит позволения поцеловать тебя (МИТЯ смущенно целует у неё руку, она порывисто целует его в глаза. МИТЯ, видимо, это смущает, она удерживает его за руку, наклоняется к АВДОТЬЕ ИВАНОВНЕ).
ГРИНЕВА. Умоляю вас еще об одном. Пусть он назовет меня один раз матерью.
АВД.ИВ. (Как ужаленная). Нет! Это свыше моих сил! (Со слабым криком) Митя, дай руку, мне нехорошо. (МИТЯ быстро подходит, обнимает нежно мать и ведет её через всю сцену в её комнату. ГРИНЕВА безумными глазами их провожает и хочет броситься остановить их. КУЗЬМА ТИХОНОВИЧ все время настороже, преграждает им путь, она разражается сильнейшей истерикой. Её стараются успокоить. Она хватает за руку КУЗЬМУ ТИХОНОВИЧА, опускается перед ним на колени, вне себя).
ГРИНЁВА. Отдайте мне моего сына, отдайте! Он не знает, что я его мать. Скажите, скажите ему, он меня пожалеет. (Ее усаживают на кресло).
ГРИНЁВ. Голубка моя (гладит ее).
КУЗ. ТИХ. Тише сударыня, если Димитрий услышит, то все мы 6удем несчастны.
ГРИНЁВА. У меня сердце разрывается.
КУЗ. ТИХ. Как мать вы должны принести себя в жертву и не смутить покой сына.
ГРИНЁВА. О, если бы вы знали, как мне тяжело, что же мне делать, Боже мой, что мне делать?
ГРИНЁВ. Дорогая моя, будь тверда и, как говорит господин Рыбин, понесем терпеливо наш крест, любя в жалея друг друга (кладет ей руку на голову, она немного затихает. Пауза.) И если тебе не пришлось расточить ласку своему ребенку, то вспомни, моя хорошая, что на свете есть много обездоленных детей, на которых ты изольешь любовь свою... Вспомни твои планы относительно...
ГРИНЁВА. (Как бы возрожденная). Приюта подкидышей. Благодарю тебя, мой друг. Ты указал верный путь в моей жизни (встает). Я заставлю моего сына уважать во мне хорошую женщину.
КУЗ. ТИХ. (С уважением целует её руку). Святое, христианское дело, сударыня! Да утвердит вас Бог в этом благом намерении!
(Провожает. ГРИНЁВА безумными глазами смотрит на дверь, как бы прощаясь с МИТЕЙ и, зарыдав, быстро уходит, поддерживаемая мужем).
9. (Сцена некоторое время пуста. Потом выходит быстро КУЗЬМА ТИХ. Отворяет окно. Гроза прошла. Пьет воду и стоит у окна, как будто ему не хватает воздуха).
КУЗ. ТИХ. Ох, тяжелые минуты перенесли. Но, слава Богу! (идет к двери). Авдотья Ивановна! Димитрий!
АВД.ИВ. (В дверях, боязливо). Ушли?
КУЗ. ТИХ. Ушли.
МИТЯ. Отчего вас так взволновал этот генерал с генеральшею. Я не хочу омрачать сегодняшнюю мою радость. Что нам до них?! Жаль, очень жаль, что они потеряли сына. Но нам они ведь чужие (КУЗЬМА ТИХ. и АВД.ИВ. переглядываются.) А ваш сын здоров и счастлив. Да, папенька, счастлив и благодарен своему отцу за то, что воспитал его, довел его до возможности заниматься честным, независимым трудом (кланяется по-купечески в ноги. Расстроенный КУЗЬМА ТИХ. его обнимает и степенно 3 раза целуются). Да и купец Рыбин будет гордиться своим сыном, ручаюсь вам, что буду вести свое дело (торжественно) твердо, честно с любовью (переходит к АВДОТЬЕ ИВАНОВНЕ, ласкает её с любовью). А ты, моя старушечка неустанная печальница обо мне. Спасибо тебе, мать родная за заботу обо мне, да за ласку (целует ее, потом берет обоих за руки). Скоро, скоро ваш сын скажет: «отдыхайте, мои дорогие старички, теперь уж ваш сын возьмёт бремя забот на свои плечи (растроганные старики тихо смеются). (МИТЯ вскидывает энергично волосами). Ну, а теперь, отец, за работу, да за такую работу, чтобы била ключом (быстро входит на прежнее место у конторки и оживленно работает. КУЗ. ТИХ. садится за прерванную работу со счетами, АВДОТЬЯ ИВАНОВНА садится в кресло, пытается работать, смотрит больше любовно на МИТЮ).
АВД.ИВ. Слава Богу, гроза прошла, и на груди стало легче... (Гроза прошла).
Занавес медленно опускается.
